Саша задрал ногу и показал Жене маленькую красную пятку, вытертую до блеска. (Женя удивленно поморщила носа - где там и какая там косточка выпала, не видно было). А Саша прошелся перед ней, показал, как он прихрамывает на правую ногу. Хромал хорошо, еще и постанывал, только трудно сказать, то ли действительно у него выпала косточка, или он, хитрый артист, обманывал девушку. Во всяком случае Женя пожалела его, погладила лохматую теплую спинку. Саша прищурился и забормотал, как старичок. Сказал, что теперь он знает, куда прятать свое бугальце. В старых домах - ни в коем случае! Ибо прежнее ненадежное. Саша умнее стал: вечно стоять на Лукьяновке, лет сто, а то и двести? -То новое и капитально-большое. Вот нашел он близко небоскреб (целых 24 этажа!), Совершенно новый, только что построенный, и так скрыл там бугальце, что теперь никто, никогда, ни за какую цену... Словом, Саша расхвастался, а потом они дружно взялись за кубики, так как еще много в их городе надо было решить проблем: как к облакам поставить ковши, чтобы по тем ковшах сбегала дождевая вода, собиралась в подземных озерах-резервуарах, а потом фонтанчиками била везде - во дворах, на улице, на клумбах; как построить оранжерею, чтобы росли там белые грибы (для Саша!) и подснежники (для Жени), и чтобы в школе прямо из окон начинался бассейн, и в перерывах проводились соревнования ватерполистов и пловцов... Увлечены работой, они целый час строили свой город, куда должен переселиться Пуща-Водица, Маньковка, Днепр, высотные дома, древние деревья с милиционерами-регуляторами в дуплах, и пруд, где будут проходить морские баталии. Вдвоем ползали по паркету, коротко и деловито переговаривались, и каждый по-своему переставлял кубики. Солнце ласково пригревало им в спину, воробьи постукивали клювами по жестяному карнизу за окном. А на тумбе под зеркалом лежал развернутый авиабилет, как свидетельство того, что начинается школьное лето и жизнь, по выражению одного большого географа, прекрасное еще и потому, что можно путешествовать.